Анатолий

САНЖАРОВСКИЙ

Санжаровский Анатолий Никифорович, русский, прозаик, член Союза писателей Москвы, родился в семье ссыльных переселенцев в субботу 10 сентября 1938 года в заполярном селе Ковда, Кандалакшского района, Мурманской области.

Мой дед по отцу Андрей Дмитриевич Санжаровский отказался вступать в колхоз в воронежском селе Новая Криуша под Калачом (это село - столица нашей семьи) и его за это на три года упекли в уральский концлагерь.
Вернулся. Снова зовут в колхоз - он снова отказывается. Теперь за этот отказ объявили кулаками и репрессировали уже всех наших.
И уже целые семьи и деда, и отца ночью вытолкали с родной воронежской сторонки за Полярный круг. На лесоработы.
А деду настукивал седьмой десяток.
А у отца с матерью было двое маленьких сынов.
За чем все они полмесяца тащились в Заполярье? "За туманом? За запахом тайги"?
Всё родовое наше гнездо в Новой Криуше, где полсела Санжаровских, разорили "неутомимые борцы за всенародное счастье".
Кого на север, кого на Дальний Восток, кого в Сибирь выжали. Все-е-ех "осчастливили".
Кулачьё же!
А у деда, у отца не было тёплых одеял. Укрывались самодельными дерюжками. Никаких работников не держали.
В заполярной Ковде родители - они были чернорабочими - ишачили на лесопильном заводе.
За отказ вступить в колхоз родители были объявлены кулаками и репрессированы ещё в Криуше в 1934 году. Тогда же заодно с родителями был репрессирован и я. Выходит, за компанию и меня покарали? Досрочно! За че-ты-ре года до рождения!
Оказывается, и я, ещё не появившийся с повинной на свет белый, был уже виноват в том, что мой дед, бунтарь, трудолюбик и правдолюб, тёзка знаменитого Сахарова, не разбежался вступать в колхоз и не позволил записываться и моим родителям.
Отмотали наши северный срок, ан подают на блюдечке с каёмочкой южный.
И семья выкатилась в Западную Грузию. Это сейчас уже заграница.
Под гнилыми, малярийными дождями родители корчевали на косогорах леса. Разводили в совхозе "Насакиральский" чайные плантации.
Сначала мы жили на первом районе совхоза. Потом всех рабочих этого района пораскидали по остальным четырём районам совхоза. Нашу семью перевезли на арбе на пятый район. А в бывших наших гнилых бараках на первом районе разместили… тюрьму. Мы и не подозревали, что "шиковали" в тюремных апартаментах.
Жили мы горько.
Отец на фронте, мама одна с тремя сыновьями. С темна до темна, без выходных ломила на чаю. По ночам рыла оградительные окопы: мы жили в прифронтовой полосе. И получала за каторжную работу горькие гроши.
Мы жили в основном домашним хозяйством. Господин Огород. Козы. Куры. Поросёнок. Всё это было на нас, на детях, на мужичках.
Весна. Надо натаскать на глинистые бесплодные огороды побольше навозу. А огороды за полтора-два километра. Вприбежку тащишь неподъёмный чувал с навозом, а по тебе течёт чёрная жижа; бегаешь по дороге из стороны в сторону: мешок с навозом тебя ведёт. А остановиться передохнуть боишься - мешок потом не подымешь. Притащишь, спустишься на корточки, тихонько вальнёшься назад, не отрывая от спины мешка, и лежишь отпыхиваешься на нём, выкупанный по`том и навозной жижей.
Чем заниматься после школы? Уроками?.. Не-ет... Такой царской pocкoши мы, маленькие труженички рабы, не знали.
Наскоро поешь и бегом после школы к маме на чайную плантацию. Собирали чай, формовали чайные кусты секаторами, копали чайные междурядья, тохали (мотыжили) их, чистили тунг... Всё какой-никакой доварок к маминому копеечному заработку. Надо ж и книжки купить, надо ж и грешный зад прикрыть чем...
С чаю приползали усталые уже в потёмках. Пока уберёмся с живностью, (к слову, я сам часто помогал маме доить коз), пока то плюс сё - мало ль беготни по дому? - уже полночь. Вот и прикатило время садиться за уроки.
У себя в совхозе "Насакиральском" я окончил восьмилетку. В среднюю школу я уже бегал за восемь километров в районный городок Махарадзе (сейчас Озургети).
Мама, Пелагея Михайловна Санжаровская (в девичестве Долженкова), как и отец, была неграмотная. Но всё-таки одна подняла трёх сыновей.
Отец, Никифор Андреевич Санжаровский, какой ни будь "кулак", а Родину защищал честно. Стрелок сто двадцать четвёртой стрелковой бригады. Рядовой.
Был ранен в бою. Умер в госпитале от истощения.
Похоронен в Сочи.
В братской могиле.
Осталась от отца одна золотая строчка с его Именем на Стене Памяти мемориала.
Это в Сочи.
Зато на Родине, в Новой Криуше, я не нашёл Имени отца на памятной доске.
Когда я окончил среднюю школу, семья переехала в родную Воронежскую область. Я кочегарил на евдаковском маслозаводе, лепил в промкомбинате шлакоблоки. Было это в поселке Каменка. И писал в евдаковскую районную газету, в областные газеты "Молодой коммунар" и "Коммуна". Был я неплохой юнкор и меня направили на штатную работу в щученскую районную газету. Позже работал я в лискинской райгазете. И дальше - редакции, редакции, редакции.
Газеты и журналы сжевали двадцать пять моих лет. Из них три года я работал редактором в центральном аппарате Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС). Сейчас это ИТАР-ТАСС.
Подпирать меня рублём было некому и я заочно окончил факультет журналистики Ростовского-на-Дону университета. Опубликовал около тысячи материалов. Это фельетоны, очерки, рассказы, статьи, репортажи...

Дед, отец, мама (все посмертно) и я реабилитированы. В настоящее время являюсь членом Московской Ассоциации жертв незаконных репрессий.

"Оглушены трудом и водкой
В коммунистической стране,
Мы остаёмся за решёткой
На той и этой стороне".

Первый рассказ мой "Песня солнечных спиц" был опубликован в газете "Известия" (Москва) первого января 1978 года.
Первую свою повесть "Оренбургский платок" я послал Виктору Астафьеву.
"Повесть хорошая... Прочитал я её с большим удовольствием, многое было для меня ново и внове. Дай Вам Бог и далее удачи".
Этот отзыв классика русской литературы, написанный в понедельник 27 августа 1979 года, решил мою судьбу.
Я бросил газетно-журнальную беготню. Стал писать только прозу.
Но меня, репрессированного, не спешили издавать. Я вынужден был работать в стол.
Время от времени я посылал свою новую вещь кому-нибудь из известных писателей. Хотелось услышать от маститых, туда ли я еду.
Сильной поддержкой в те далёкие тяжкие годы были мне добрые отзывы о моих сочинениях Виктора Астафьева, Егора Исаева, Василия Белова, Бориса Можаева, авторитетнейшего видного критика, "неистового Виссариона" наших дней Валентина Курбатова…
В 1985 году "Молодая гвардия" издала мою первую книгу художественной прозы "От чистого сердца".
И судьбу этой книги решал известный критик из "Литературной газеты", в будущем главный редактор журнала "Знамя" Сергей Чупринин. Он писал внутреннюю рецензию. Нашёл мою рукопись "дельной и самобытной", рекомендовал издать. В сборнике "От чистого сердца" была и повесть "Оренбургский платок", которую я посвятил Виктору Петровичу Астафьеву с его письменного согласия.

Первая книга художественной прозы Анатолия Санжаровского.
Москва, издательство "Молодая гвардия", 1985.

Мне дорога двадцать седьмая книжка в серии "Библиотека "Огонёк" за 1990 год.
Та книжка - мои переводы с украинского сатирика Василя Чечвянского, старшего родного брата Остапа Вишни.
Репрессированный сам за четыре года до рождения, а после, через 62 года, реабилитированный, сперва я перевёл "непроходного" Василя Михайловича для себя. А отпустя четверть века всё-таки издал. Спасибо, поддержал Виталий Коротич. Тогда он был главным редактором журнала "Огонёк".
Приятно сознавать, что я выхватил из небытия репрессированного и лишь посмертно реабилитированного Василя Михайловича Чечвянского, этого украинского Зощенко, и первым подал его русскому читателю.
Ещё со школьной поры я собирал пословицы, поговорки, загадки, присловья о природе. Получилась целая книжка народной мудрости "Природы краса". Четыре года она печаталась в каждом номере журнала "Юный натуралист" (1973, 1974, 1975, 1978).
При Советах меня, репрессированного, не издавали. В 1996 году я был полностью реабилитирован, и всё изменилось.
Я автор двух трилогий: "Мёртвым друзья не нужны" (о раскулаченной крестьянской семье) и "Высокие дни" (о падении Советов, о первых трудных шагах России к новой демократической жизни); романов и повестей: "Верховина, или Путь из-за океана", "Сибирская роза", "Дожди над Россией" (воронежцы на чужбине), "Пятьсот кругов над красной пропастью" (1990-1992: Россия на переломе, программа "500 дней"), "Стакан распятой земли, или Репрессированный ещё до зачатия", "Оренбургский платок", "Жених и невеста" и других, многих рассказов. Автор переводов украинских классиков, а также переводов с белорусского, польского, немецкого.
Пятитомная трилогия "Высокие дни" - одно из самых крупных художественных произведений в России. В трилогии 2584 страницы.
Воронежская тема - одна из главных в моём творчестве. В частности, в трилогии "Мёртвым друзья не нужны" показана жизнь раскулаченной воронежской крестьянской семьи на протяжении 60 лет. Прообразом главной героини повести "Жених и невеста" послужила знатная воронежская трактористка Зинаида Молозина. Об этой повести так написал в 1983 году известный воронежец поэт Егор Исаев:
"Насколько это неожиданно, настолько и знакомо одновременно. Я лично в названии повести Анатолия Санжаровского "Жених и невеста" увидел себя в далеком воронежском детстве. В этом словосочетании есть и озорное и серьезное - это как весна перед летом - да и все, собственно, в этой небольшой повести как весна перед летом, в ощущении близкой осени и зимы. Язык повести почти поговорочный - много за словом, над словом, в его глубине. Как велит язык, как велит чувство, так возникает характер. Два характера, две судьбы, но как они близки друг другу, сердцем близки. Хочется любить, верить, а это уже немало и для жизни и для писателя".
Без этого отзыва не появилась бы в те глухие советские годы - тогда мне было уже сорок семь лет - моя первая и единственная при Советах книжка прозы "От чистого сердца", куда была включена и повесть "Жених и невеста". Но книга всё же вышла в 1985 году в Москве в издательстве "Молодая гвардия". В качестве эпиграфов ко многим главам воронежской трилогии "Мёртвым друзья не нужны", написанной в 60-80-ые годы прошлого века, я брал строки из Кольцова, Прасолова и других воронежских поэтов.
Я выпустил в Москве одиннадцать томов Собрания сочинений. Завершаю работу над очередным двенадцатым томом.

Один из одиннадцати томов Собрания сочинений Анатолия Санжаровского.

Жизненная позиция: Ты не люби Россию оптом. Ты люби сына своего, люби дочь свою, люби жену свою, люби родителей своих и делай всё, чтобы жилось им счастливо. В этом и будет высшее проявление твоей любви к России.

Санжаровский Анатолий Никифоорович.
21 марта 2008.

Анатолий Санжаровский с сыном. ( Фото из "Литературной газеты". )

ПРОИЗВЕДЕНИЯ АВТОРА:

В Батум, к отцу. (Повесть).
Оренбургский платок. (Повесть).
Что девушка не знает, то её и красит. (Повесть).
Пешком через Байкал. (Повесть).
Верховина, или Путь из-за океана. (Роман).
Хорошо медведя в окно дразнить, или Герой из книги рекордов Гиннеса. (Повесть).
Трилогия "Мёртвым друзья не нужны". (Романы: "Поленька", "Дожди над Россией", "Что посмеешь, то и пожнёшь".)
Жених и невеста. (Повесть).
В центре Европы. (Повесть).
И всё равно не забудь! (Повесть).
Дзыга. (Повесть).
Сибирская роза. (Роман).
Вас приветствует солнцеликая Ялта! (Повесть).
Генацвалечка. (Повесть).
Блёстки. (Цикл иронических рассказов.)
Трилогия "Высокие дни". (Романы: "Вся надежда на смерть!", "Пятьсот кругов над красной пропастью", "Кукуня, или Гриша и сбоку мы".)
Природы краса. (Сборник пословиц, поговорок, загадок, примет о природе.)
Стакан распятой земли, или Репрессированный ещё до зачатия. (Галопом по этажам жизни.) Рассыпанный автобиографический роман...