Только к вечеру
отряд ворвался в станицу. Все страшно устали, не было сил даже похоронить убитых,
люди просто валились с ног. Разместились на ночлег прямо на полу в полутемной
церквушке со сбитым снарядом куполом. Не успели поудобней расположиться, как Божий
храм осветился изнутри ярким светом. Красноармейцы похватали оружие и с удивлением
уставились на неизвестно откуда появившуюся перед золоченым алтарем платформу
с людьми и прожекторами, освещавшими вокруг все так, что даже упавший волос можно
было рассмотреть на грязном, давно немытом полу.
- Чего стоим? - Захлопал в ладоши восседавший в центре
всего этого странного сооружения человек в солнечных очках и кепи с длинным козырьком.
- У нас всего четыре часа на съемку. Саша, прожектор в тот угол. Ирочка, быстренько
отбери фотогеничные лица. Все по своим местам. Не забудьте про тачанку и лошадей.
С
десяток человек в ярких рубашках рассыпалось по церкви. Удивленные солдаты все
еще стояли разинув рты, некоторые даже из-под тишка крестились, а между ними уже
сновали люди с "Поляроидами", измерительными линейками и еще каким-то
замысловатыми приборами. Командир отряда, стряхнув оцепенение, наконец пришел
в себя. Он выхватил из кобуры пистолет и, подойдя к раздающему команды человеку,
строго спросил:
- Кто такие?
-
Товарищи, мы из двадцатой киностудии, снимаем фильм о героях гражданской войны.
-
Чего? У вас мандат есть?
- Виссарион Иннокентич, что
вы им объясняете? Они же про кинематограф никогда не слышали,- сказала Ирочка,
очень живая женщина лет шестидесяти.
- Это почему не
слышали? - Сказал басом комиссар, отодвигая в сторону старушку.- Я в Кронштате,
до революции, в синематограф, почитай, кажный месяц ходил! Там, еще, картинки
бегают.
- Василий, иди сюда! - Всплеснул руками Виссарион
Иннокентич.- Смотри какой колоритный тип. Из него можно неплохого анархиста сделать.
-
Какого такого анархиста? Да, я, в семнадцатом, в партию большевиков вступил и
не желаю к анархистам никакого отношения иметь! - Возмутился комиссар.
-
Саша, куда ты прожектор поставил? Я же сказал, вон в тот угол!.. Так значит не
желаете? Хорошо, сделаем вас революционным черноморским моряком. Ленточку на бескозырке
придется сменить.
- Ничего я менять не буду, - буркнул
себе под нос балтиец, отходя на всякий случай подальше.
Командир
отряда, видя, что на него никто не обращает внимания, спрятал вновь наган в кобуру
и подошел к комиссару.
- Ну, что делать будем?
-
Да ну их, в болото! Могет, так и надо.
- Мандат бы
надо спросить, а то непорядок.
- Что ты, тут, бюрократию
разводишь,- махнул комиссар,- пущай сымают!
Похоже
Виссарион Иннокентич совсем воцарился здесь. Он заставил работать даже красноармейцев.
И, самое главное, они безоговорочно подчинялись ему и раз по двадцать перетаскивали
с одного места на другое прожектора, камеры и прочую киноаппаратуру.
-
Посмотрите, кого я нашла! - Подскочила к режиссеру Ирочка.
-
Где?
- Вон, там, с бородой.
-
Действительно, очень симпатичное лицо. Правда, его немного портит этот прищур,
но я думаю, что лучшего красного командира и не придумаешь... Эй, вот вы, с бородой,
можно вас?
Бородач, в сопровождении красноармейца,
подошел к Виссариону Иннокентьевичу.
- Василий, быстро
фуражку со звездочкой... Отлично! Вот, ведь не зря же я настаивал, чтобы нам разрешили
съемки на натуре в прошлом. Настоящий красный командир, но бороду придется сбрить.
Стоящий
рядом с ухмыляющимся бородачом коренастый красноармеец перекинул ружье с примкнутым
штыком в другую руку, кашлянул в кулак и сказал:
-
Так это, как его, белгвардеец, охвицер. Он, гад, наших в станице вешал и пытал.
Его утром, того, судить будем, по всей строгости ревлюционого времени.
-
Ирочка, ну как вам не стыдно! Вы меня ставите в неловкое положение перед товарищами.
Саша, куда ты тащишь эту мертвую лошадь?.. Да, я и сейчас могу тебе это сказать,
но, вероятно, унас с тобой разные взгляды на современный соцреализм и неореализм
вообще. Все, все,- захлопал в ладоши Виссарион Иннокентич, - прекратим дискуссии!
По местам! Быстренько, быстренько. Начали. Мотор!.. Нет, нет, стоп. Стоп! Что
это такое? Это разве революционные солдаты? Вы не забудьте, этот фильм будут смотреть
и дети. Какой пример будущим поколениям вы оставите? Василий, приведите товарищей
в надлежащий вид...
Kрасноармейцев заставили побриться.
Пока они приводили в порядок свою одежду, художник приволок откуда-то полуразвалившуюся
бричку, водрузил на нее "максим" и вымазал все зеленой краской. Когда
же он, ею, начал красить в защитный цвет и лошадей, казачки вдруг заволновались,
некоторые даже полезли с кулаками. Кое-как, при помощи мата и нескольких выстрелов
из маузера в расписанный древними мастерами потолок, комиссару удалось замять
этот инцидент. Художник очень обиделся и обозвал всех дураками, ничего не разбирающимися
в искусстве.
- Вы, этого, не разобижайтесь на нас,
- подошел к нему ездовой. - Мы грамоте не обучены, может, чего и не так делаем,
но вы, сами-то, возьмите в толк, как мужички лошадок своих найдут, ежели вы их
всех, того, под аглицкий газон?..
Под утро киношники
исчезли и все, наконец, облегченно вздохнули.
Командир
отряда прошелся по церквушке, отпихнул ногой пустую коробку из-под пленки и, споткнувшись
в потемках об уже начинавшую попахивать дохлую лошадь, в сердцах сказал:
-
Да уберите же вы ее наконец, а то, понимаешь, развели тут соц...- Он на мгновение
задумался, припоминая незнакомое слово.- Ну, как его?
-
Нереализму,- подсказал комиссар.
- Во, во. Ну и запашек
от нее...
Вверх